Общество гурманов: [сборник] - Джеймс Блэйлок

привязанными к нему лодками, чьи хозяева, без сомнения, жили в скромных домиках, видневшихся за деревьями. Только начинался отлив, река медленно несла свои воды в море. Не говоря ни слова, девочка бросилась к причалу и мигом отвязала быструю на вид лодку с заостренным носом.

— Нужно будет ее вернуть, — сказал Финн. — Ты же знаешь, да?

— Не трать время на разговоры, — был ответ.

Они забрались в лодку. Ларкин опустила весла в воду, развернула легкое суденышко на месте и, глянув через плечо на противоположный берег, направила его поперек реки. Течение сносило их вниз, и вскоре они миновали фермы на окраине Снодленда, где суетились работники, а один вел по дороге пару волов. Ларкин налегала на весла, берег приближался, а Финну оставалось только гадать, что произойдет дальше — обнаружат ли себя враги, есть ли у Ларкин какой-то план, где профессор, где Хасбро…

На берегу что-то мелькнуло: над сыромятней показалась полная женщина в оранжево-красном платье — не кто иная, как Матушка Ласвелл, стремившаяся как можно быстрее добраться до переправы. Она целеустремленно ковыляла, хотя, казалось, вот-вот упадет — но каждый раз женщина успевала подставить ногу и продвинуться немного вперед.

Финн чуть не грохнулся в воду, когда лодка уткнулась в берег и застряла носом в траве, а днищем — в песке. Ларкин сразу выскочила и бросилась бежать. Финн, затащив лодку повыше, чтобы ее не унесло, бросился догонять девочку. Матушка Ласвелл их немного опередила, и пока Финн возился на берегу, исчезла в толпе «бумажных кукол», сгрудившихся у паромной переправы, нараспев что-то выкрикивая.

ГЛАВА 22

ПОКАЗАНИЯ

— Ну что ж, — сказал констебль Брук, когда Сент-Ив и Виллум вошли в небольшую контору тюрьмы, где в единственной камере томился Билл Кракен. — Я уж думал, доктор Пулман пришел. Он прислал записку, что закончил обследование младенца. Жду его с минуты на минуту. А это что за мальчик?

— Это мой юный друг Виллум, — ответил Сент-Ив, а Виллум снял шляпу, как его научил Сент-Ив, и опустился на стул, уткнув подбородок в грудь. — Виллум может сообщить кое-что новое об убийстве в Танбридж-Уэллсе.

— В самом деле? Он слыхал про объявленную награду? Филантропическое общество пообещало пятьдесят фунтов за сведения, которые помогут найти убийцу, хотя, похоже, убийца все же Билл, как это ни прискорбно. У парнишки, значит, есть что-то новое?

— Да, — отвечал Сент-Ив. — Я считаю, что это очевидный факт — факт, доказывающий, что Билл Кракен не виновен в этом преступлении. Говори, Виллум.

— Тебе нечего бояться, — сказал Брук, видя замешательство мальчика, и с этими словами открыл ящик письменного стола и достал оттуда пергаментный сверток. — Может, хочешь леденец? — не ожидая ответа, он вытащил длинный леденец из обертки, сломал его о край стола и протянул щедрый кусок Виллуму, который тут же схватил лакомство, зажал его в кулаке, а кулак засунул между коленями.

Потом мальчишка боязливо огляделся и, видимо решив, что все пути к бегству отрезаны, заговорил:

— Я видел, как убили Пинка. Тот тип пырнул его ножом. Вот сюда, — Виллум ударил себя в грудь рукой с зажатым в ней куском леденца, словно ножом.

— Видел своими собственными глазами? — переспросил Брук.

Виллум кивнул.

— Я работал у Пинка. По крайней мере, иногда. Я сидел там, в старом сарае, и все хорошо видел в окно.

— В той полуразвалившейся хибарке на заднем дворе, там?

— Точно так, сэр. Пинк иногда давал мне шиллинг, и он сказал, что я могу там ночевать, там хоть есть крыша.

— А тот, что убил Пинка, — разве это не тот, кто сидит у меня здесь, в этой самой тюрьме?

— Вашего я видел, сэр. Высокий такой. Худой. У него волосы еще торчком на голове и уши вот такие… — Виллум для наглядности приставил ладони к ушам. — Он был в красных гамашах, а штаны у него полосатые, и на заду заплата пришита.

— Все правильно. Вижу, ты честный мальчик. И что же ты видел, что он делал?

— Так вот, сэр… — и Виллум рассказал констеблю все в точности, как уже рассказывал раньше Сент-Иву: что Кракен зашел в мастерскую Пинка через заднюю дверь и что Пинк сломя голову выбежал на улицу навстречу своей участи — коренастый человек, лицо которого скрывал капюшон, ударил его ножом в грудь. — Он только чуточку повыше, чем мистер Пинк, но ужас какой сильный, как мой папаша, тот на стройке грузчиком работал. Старина Пинк упал навзничь, а этот тип поставил его на ноги, словно он ничего не весил. Пинк хотел убежать, кровь у него так и хлещет, но тот затащил его вверх по лестнице и закинул внутрь. А потом убежал он, тип этот.

Брук откинулся в кресле и на минуту задумался.

— Билл Кракен утверждает то же самое, профессор. Это, конечно, ничего не значит, если только его слова. Пока кто-то другой не подтвердит его рассказ, он не стоит и фартинга. Кракен говорит, что Пинк ударил его по голове стеклянным пресс-папье и потому у него на голове рана. Но зачем Пинку его бить, если Кракен на него не нападал?

— Я уже говорил вам об этом, — сказал Сент-Ив. — Снимки так называемых ведьм не что иное, как ловкая подделка. Пинк изготовил их у себя в лаборатории из фотографий, снятых на вечере у Матушки Ласвелл. Однако что-то у него пошло не так. Его наниматели решили заставить подельника замолчать — по крайней мере, так я думаю, — а Билл застал его, когда он собирался бежать.

— А что же тогда мертвый младенец? Не такой же Пинк злодей, чтобы убивать ребенка.

— Не спорю, мертвый младенец настоящий, хотя вся эта история и выглядит в высшей степени подозрительно. Уверен, Пинку хорошо заплатили, чтобы он подделал улики.

Снаружи послышался шум подъехавшей повозки.

— А вот и доктор Пулман, — заметил Брук. — Я задам все необходимые вопросы, если вы не возражаете, профессор.

Вскоре дверь распахнулась и вошел коронер в своем замызганном белом халате и с остывшей трубкой в зубах. Они обменялись приветствиями, и Пулман сел в свободное кресло.

— Короче говоря, младенец мертворожденный, — объявил он. — Он не сделал ни одного вдоха. Их не так уж сложно раздобыть. Есть повивальные бабки, которые зарабатывают себе на булавки, продавая таких бедняг. В общем, нет никакого убитого младенца, есть тело так и не родившегося младенца.

— А кровавая рана откуда? — спросил Брук.

— Кровь скорее всего свиная, хотя сгодится любое животное. Будь кровь свежая, я мог бы говорить с большей уверенностью,